Время для жизни [СИ] - taramans

между мирами, или реальностями, то они — не так уж велики. Хотя… с какой стороны посмотреть. Просто — причин этих расхождениям Иван не знал, как не мог сейчас понять — как и на что эти изменения повлияли в дальнейшем.

Он и свою-то историю знал очень посредственно. Несмотря на то, что и в школе любил этот предмет, и позднее — много читал и интересовался разными периодами как истории страны, так и, хотя и в меньшей степени, историей мировой. Просто сейчас в голове у него была каша из фактов, дат и имен. Ну — не историк-профессионал он!

Да, Свято-Никольск, как здесь ранее именовался Ново-Николаевск из мира Елизарова, был переименован в Красно-Сибирск буквально недавно — в 1935 году. И, кстати, Новосибирск — был одним из предлагаемых вариантов нового наименования города. Но — вышло, как вышло. Понятно, почему все вокруг, по привычке, называют город Никольском. Просто не привыкли еще к Красно-Сибирску.

Из выуженных в разных подшивок газет сведений, привлекло лишь то, что Фрунзе, Михаил Васильевич, который умер на хирургическом столе в истории Елизарова в 1926 году, здесь прожил до 1929, в котором, все таки — погиб в железнодорожной катастрофе.

Так же, чуть дольше прожил здесь Дзержинский. Но — совсем не на много — пара лет, буквально. Мелькавшие в газетах фамилии членов партии — вроде бы сходились с известными Ивану. Да, и Киров не был убит на месте, а умер от ран в больнице. Ну тут — как говорится, хрен на скорость не влияет!

Потом он попросил ненадолго учебник истории, уже новый, послереволюционный. Основные даты истории, которые оставались в голове попаданца, вроде бы тоже — корректны.

Так что сумбур, появившийся в голове Ивана, после понимания что он попал «не туда», никуда не делся. Позднее нужно будет более тщательно просмотреть местную историю. А пока — все разговоры с другими людьми — только на бытовые темы.

В пятницу, как договаривались со «Штехелем», он снова был у столовой. Прошел в зал. По причине пока не обеденного времени, людей было не много.

«А неплохо здесь кормят! Вполне! Я-то думал, только Савоську так потчуют, а оказывается — ему из общего котла наливали».

Не успел он начать насыщаться, напротив него за стол сел и сам «вспомянутый».

— Добрый день, Севостьян Игнатьич! Как жизнь, как здоровье? — как там… «Ничто не дается так дешево, но ни цениться так дорого, как обыкновенная вежливость!».

Севостьян коротко взглянул на него, хмыкнул и чуть повернувшись к окну раздачи, как-то неопределенно помахал рукой. Через пару минут, бабенка в белом халате, про которую можно сказать — «метр в кепке», притащила поднос с тарелками и споро расставила все перед «Штехелем».

Какое-то время ели молча.

— Ну что… вижу приоделся… на человека стал походить. Денег-то много оставил? — собеседник скрипел как колодезный ворот.

— Прилично… Ты, Севостьян Игнатьич, выбери время, заскочи к Николаю Яковлевичу. Я там ему пару идей подсказал, а он заинтересовался… Договорились, что, если идеи «пойдут», он мне деньги будет давать, вроде процента с выручки. Я и подумал — пусть он с тобой рассчитывается, а мы с тобой пополам получившееся поделим. Только вот как его там проконтролировать, чтобы не обманул — тут уж я не знаю… Как тебе такое предложение? — с интересом ждал реакции Савоськи.

Тот удивленно смотрел на Елизарова. Потом покрутил головой, с усмешкой пробормотал:

— Ну и жук ты, Чибис! Ладно, возьмусь за это дело, с Яковличем договоримся, не забалует… А что ты там ему предложил-то, интересно?

— Да видел как-то в журнале, вроде бы костюм для охоты заграничный, да ботинки высокие — вот и вспомнилось. Может, накапает какая копеечка. А нет — так нет.

— Ладно… Слушай сюда. Сейчас пойдешь в парк Сталина… там веранда на берегу пруда. Найдешь, в общем. Сядешь за столик на веранде. К тебе человек подойдет. Вот ему и расскажешь… про свои «хотелки». Быть тебе там — к двум пополудни! Вижу и «котлы» прикупил… Форсишь, Чибис? Да — дело твое. Скромнее нужно быть, скромнее… тогда и жить будешь долго, и здоровье будет лучше. А вы все… «на хапок» жить норовите, все куда-то бежите…

— Так… думаю и ты, Севостьян Игнтаьевич, смолоду-то тоже поживее жил.

«Штехель» вздохнул, ничего не ответил. Потом аккуратно собрал тарелки, и повернулся уходить.

— Севостьян Игнатьич! А про работу — ничего нет?

Тот остановился, чуть помолчал, потом, не поворачиваясь к Ивану:

— В следующую пятницу, сюда же к двенадцати подойдешь…

Прогуливаясь по улице, помахивая купленной газеткой, Иван, не торопясь прошел до парка, прогулялся по аллеям, присматриваясь.

«А ничего так здесь… Чистенько и уютно. Народа немного — ну да и день будний!»

Обратил внимание на парочку девушек, что сидели на скамейке, оживленно «чирикая» о своем. При приближении Ивана, девицы притихли и демонстративно отвернулись. Но взглядом-то мазнули по парню, успел заметить!

«Некогда, некогда мне сейчас! А так бы — хоть и просто посидеть, поболтать. Посмотреть, чем они отличаются от будущих девушек. И отличаются ли вообще?!»

Поглядывал на часы, поэтому, без десяти два Иван занял столик на веранде, лицом к пруду, спиной ко входу. Веранда, несмотря на то что лето пока не наступило, и было довольно прохладно, хоть и солнечно, уже работала и к Косову подошел парнишка:

— Заказывать что-то будете?

— А что у Вас из горячих напитков имеется? — чай бы — не помешал.

Уже потягивая горячий, но — не очень вкусный чай, Иван почувствовал на себе взгляд. Но не успел повернуться, как напротив него за столик сел молодой мужчина, почти его ровесник.

«Х-м-м… одет прилично. Одежда — чуть не один в один как на мне, только тона — чуть другие! Лицо ни капли не напоминает гопоту или босяка. Я бы принял его за студента-старшекурсника, или преподавателя из молодых. Ну… или инженер начинающий».

— Привет! — парень чуть улыбнулся, протянул руку для пожатия.

— И вам — здравствовать! — Иван поздоровался.

— Ну… я тебя слушаю, что, как и сколько… — парень достал блокнотик и карандаш.

— Метрики: на имя Косова Ивана Алексеевича, пятого мая двадцатого года…

Иван диктовал парню данные, с интересом смотрел на того. Блокнот был чуть повернул в сторону, и Косову не была видна рабочая поверхность листа. Однако было понятно, что парень не пишет — просто так быстро и отрывисто писать нельзя. Больше похоже на какие-то значки.

«Может быть скоропись какая-то?».

— Дальше. Аттестат об окончании десяти классов Тобольской средней школы номер два. Оценки: по гуманитарным наукам